Сравнение прялок
Для сравнения имеет смысл обратиться также к культурным традициям жителей гор Гиндукуша (Афганистан), потомков первых индоевропейских иммигрантов, еще не называвших себя «арьями», не почитавших арийских богов и не знавших ведических ритуалов, т.е. пришедших сюда со своей восточноевропейской прародины задолго до начала II тыс. до н.э. [Лелеков Л. А. О символизме погребальных облачений // Скифо-сибирский мир. Новосибирск: Наука. 1987. С. 28]. У них до настоящего времени распространена традиция делать деревянные резные памятные доски в честь знатных покойников в виде столбика, украшенного трехгранно-выемчатой резьбой и завершающегося фигурой коня или всадника на одноили двухголовом коне. К. Йеттмар считает, что последнее изображение (на двухголовой лошади), очевидно, было «самой высокой степенью почета, которую только можно себе представить» [Лелеков Л. А. О символизме погребальных облачений // Скифо-сибирский мир. Новосибирск: Наука. 1987. С. 28]. Но К. Йеттмар отмечает: в Северном Кафиристане «лошадей не держали», хотя «в качестве надгробных памятников... часто ставили статуи всадников» [Йеттмар К. Религии Гиндукуша... С.398]. Одно из таких изображений, находящееся в Национальном музее Кабула [Сарианиди В. И. Бактрия сквозь мглу веков. - М: Мысль, 1984], является абсолютной аналогией севернорусским швейкам (очень близким по декору к прялкам), также часто завершающимся точно такими же и по построению, и по моделировке всадниками (рис. 8). Надо отметить, что антропоморфные персонажи в резьбе по дереву нуристанцев изображали только умерших людей, что касается божеств, то они представлены досками, покрытыми геометрической резьбой определенного типа, иногда «напоминающими своими очертаниями человеческие фигуры» [Йеттмар К. Религии Гиндукуша... С. 117]. Здесь имеет смысл вспомнить, что символом верховного женского божества калашей (одной из народностей Нуристана) была резная доска, причем считалось, что основной смысл выражал именно трехгранно-выемчатый орнамент, помещенный в центре этой доски. Кроме того, у калашей резной столб, покрытый той же геометрической резьбой, является «религиозным центром не только дома, но и семьи» [Йеттмар К. Религии Гиндукуша... С. 369, 455] (рис. 7-1.2).
Рис. 5
1. Резная перекладина «бузовез». Памир. XIX в. – Рузиев М. Искусство таджикской резьбы по дереву. - Душанбе. 1975. Рис. 101.
2. Прялка. Вологодская губ. XIX в.
3,4. Деревянные архитектурные детали. XIX в. - Рузиев М. Искусство таджикской резьбы... Рис. 84 (6, 7).
Аналогичное орнаментальное решение декора резных балок - «бузовезов» характерно для творчества горных таджиков, т.е. населения, в значительной мере сохранившего реликты древнейших арийских традиций. М. Рузиев в своей работе «Искусство таджикской резьбы по дереву» отмечает, что: «В памирском жилище перекладина является до сих пор обязательной архитектурной деталью. Она всегда орнаментировалась резьбой. Связанная с древними традициями перекладина и поныне имеет широкое распространение в народной архитектуре памирцев», но в жилищах Памира «встречаются также перекладины, которые не выполняют ни декоративную, ни утилитарную функции. Они тонки, не обработаны, только ножом намечены деления на множество квадратиков, иногда с крестами в каждом из них» [Рузиев М. Искусство таджикской резьбы по дереву. - Душанбе: Дониш, 1976. С. 33, 34: Рис. 6, 7, 43, 45, 66, 101]. Это последнее замечание М. Рузиева особенно интересно в связи с тем, что в данном случае балка-бузовез выполняла не утилитарные, а сакральные функции, и отмечающий эти функции орнамент идентичен тому, что мы постоянно встречаем на лопасках северно-русских прялок (рис. 5, 6, 10-3).
Рис. 6.
1. Прялка. Тверская губ. XIX в.
2. Резной орнамент ножки прялки. Вологодская губ. XIX в.
3. Орнамент на наружной стене современного сельского дома. Хорезмская обл. - Жилина А. Н. Традиционные черты в современном жилище Хорезма // СЭ. - 1969. - № 3. С. 41. Рис. 7.
4,5. Ножки прялок. Вологодская губ. XIX в.
В свете того, что говорилось ранее о функционировании прялок в качестве надгробий на территории королевства Боснии, где вместо крестов до середины XVIII в. (!) по обычаю ставили «протыя древеса съ преслицомъ», а также севернорусского обычая носить в Святки прялки на могилы или даже опускать их в свежевыкопанные могильные ямы, мы можем предположить, что общность формы и декора резных досок Гиндукуша, северокавказских надгробий, ножек и лопасок севернорусских прялок и швеек вызвана в значительной мере древним единством функций этих, столь казалось бы различных, предметов и родством народов, пользовавшихся одними и теми же знаковыми формами с одинаковой смысловой нагрузкой. Если это так, то дальнейшее изучение и дифференциация типов прялок и их декора, возможно, даст в руки исследователей богатейший материал для изучения этногенетических и миграционных процессов, протекавших на протяжении длительного исторического периода на обширных территориях Евразийского материка. Вероятно, именно вследствие таких этногенетических и миграционных процессов, наличие которых подтверждается данными антропологии [Алексеев В. П. Гохман И. И. Антропология Азиатской части СССР. - М.: Наука, 1984], произошла сакрализация определенной техники резьбы по дереву, определенного набора геометрических составляющих резного деревянного декора у народов, связанных единством происхождения, генетическим родством.
Рис. 7.
1-3. Резные доски. Гиндукуш. Афганистан. XIX в. - Йеттмар К. Религии Гиндукуша. - М.: Наука. I 986. С. 427.
4. Ножка прялки. Вологодская губ. 1890 г.
5,6. Прялки. Тверская губ. XIX в. - Круглова О. В. Русская народная резьба по дереву. - М.. 1974 - № 92.
Н. М. Бачинский, анализируя роль резного дерева в архитектуре Средней Азии, отмечает, что такой вид прикладного искусства, как резьба по дереву, представлен настолько разнообразно и в таких совершенных образцах, что «нет никаких сомнений в древности этого вида художественного производства у коренного населения страны» [Бачинский Н. М. Резное дерево в архитектуре Средней Азии. - М.. 1947. С. 5]. Но он же ставит вопрос о том, «Как в стране, настолько бедной лесом, мог зародиться и развиться до такого совершенства этот тонкий вид декоративной отделки» [Бачинский Н. М. Резное дерево... С. 5]. Н. М. Бачинский считает, что именно из-за высокой ценности и дефицитности дерева сложилось более внимательное отношение к этому материалу, что в свою очередь вызвало к жизни художественную резьбу. Однако эта аргументация представляется малоубедительной, так как точно такая же резьба, как и в бедной строительным деревом Средней Азии, была широко распространена вплоть до начала XX века в районах, где оно всегда, по меньшей мере с мезолитической эпохи, было основным строительным материалом, где из дерева создавалось подавляющее большинство предметов быта: орудия, утварь, средства передвижения и т.д. - то есть в лесной и лесостепной полосе Восточной Европы.
Источник - книга Мир образов русской прялки, автор - Жарникова С.В.