Символизм в античном костюме Херсонеса Таврического
Крупа Т.
Существование любого костюма определяется, прежде всего, модой - своеобразным социо-эстетическим феноменом, присущим любому обществу и абсолютно любой эпохе: модой в самом широком смысле слова называют существующие в определенный период и общепризнанные на данном этапе отношение к внешним формам культуры. Однако при употреблении слова мода, под которым всегда подразумевается постоянное и с позиций разума недостаточно объяснимое стремление к изменению всех форм проявления культуры, обычно имеют в виду костюм. В изменении и изменчивости моды каждый раз снова и снова возникает обещание окончательного идеала «красоты» (которого нет). Человеческое тело является основополагающим предметом модной стилизации. Каждая эпоха создает свои собственные масштабы эстетического идеала человеческого тела, что особенно четко прослеживается в изменениях идеала женской красоты: от античной простоты до пышных форм рубенсовского идеала.
Одежда и другие элементы костюма призваны либо подчеркивать, либо скрывать определенные части тела для приближения силуэта к общепринятому идеалу. Костюм подправляет и стилизует. История моды также стара, как и история костюма. С того момента, когда человек открыл значение одежды как средства защиты от неблагоприятных воздействий природы, оставалось немного до тех пор, пока он не начал размышлять о ее эстетической и стилизирующей функции. Костюм явился тем объектом, в котором человек древности, очевидно, наиболее непосредственно смог выразить свое художественное мировоззрение.
Затронув эту обширную тему, мы бы хотели остановиться на примере символизма античного костюма одного из северо-причерноморских полисов – Херсонеса Таврического.
Украшения.
Некоторые типы украшений носили четко выраженный магический характер. Жизнь херсонесита сопровождал большой набор различных амулетов и талисманов, которым в древности предавали большое значение. Характерной чертой амулетов и талисманов было то, что они не окружались никаким религиозным культом. Они являлись магическими объектами, заряженными извне вечной магической энергией, и обладали волшебной силой, при этом сохраняя свое значение в руках и глазах каждого. Главной задачей амулетов было охранять своего владельца от бедствий, которых херсонеситы, как и жители других античных городов боялись, о чем свидетельствует надпись на мраморном надгробии Ш в. н.э.: «О Гелиос, ты придешь и будешь охранять Демократа, имеющего многие заслуги и достоинства, от всяческого колдовства или дурного глаза».
В начале нашей эры широкое распространение, как в Херсонесе, так и в остальном Северном Причерноморье, получили металлические колокольчики. Считается, что они связаны с погребальным культом, но также возможно их ношение при жизни в качестве украшения.
Широко распространенной в первые века нашей эры была словесная магия. В связи с этим интересно появление амулетниц из металла в виде цилиндра с петельками для подвешивания. При раскопках Западного некрополя был найден трубчатый амулет у ключицы одного из костяков, что указывает на ношение этих амулетов на шее. В такие амулетницы часто помещались амулеты-заклятия, написанные на ткани или другом материале. Как указывает Е.Г.Кагаров, такое проклятие являлось родом психологической реакции на известный внешний стимул, оно являлось внешним проявлением чувств гнева, неудовольствия и прочих чувств и связывает их с активной магией.
С древних времен камень привлекал внимание человека. Украшения из камня особенно широко распространились в период эллинизма. Именно в это время греки столкнулись с восточной магией камня, но периодом расцвета каменных талисманов стали первые века нашей эры. О значении камня для представителя античности трудно судить: к сожалению, письменных свидетельств по этому поводу очень мало - это, прежде всего, «Естественная история» Плиния Старшего, посвятившего 5 томов из 37 минералогии. Плиний, анализируя физические свойства камней, указывает на из места добычи, но, наряду с этим, и приводит особенности их употребления. Среди камней Плиния есть много до сих пор не идентифицированных, но названия четко указывают на их применение: болеутолительный камень, когда его поварят с маслом и намажутся, предотвращает усталость; положенный в рот утоляет жажду.
Но наряду с этим у Плиния очень много указано предрассудков, связанных с камнями: одни - полезны при укусах змей, пауков и скорпионов; другие - предохраняют от опьянения; когда же на нем вырежут название Луны или Солнца и повесят на шею на волосах павиана, тогда аметист предохраняет от отравления; предохраняющие от отравы; обладающие способностью делать человека, после некоторых заговоров, невидимым; полезные в качестве амулетов для детей.
Сердолик можно по праву назвать самым распространенным камнем в период античности. Считалось, что сердолик предохраняет своего владельца от различных злых сил. Такое отношение к камню сложилось в Крыму еще задолго до появления греков. Видимо и этим можно объяснить приверженность херсонеситов к сердоликовым украшениям.
Глиптика внесла свои коррективы в каменный набор магических символов. Сюжетные композиции, вырезанные на камне, также имели свой смысл. Как указывает В.С.Щербакова, изображения на геммах петуха и мыши или крысы имели магический характер: петух - символ добра, крыса - зла. Подобные геммы были широко известны в античном мире.
Особый интерес у исследователей вызывают так называемые абрасакс-геммы, появившиеся в Херсонесе в римский период и связанные с нумерологической магией. А.Ф. Лосев отмечает, что античная философия буквально переполнена учениями о числе, так как число в античном мире являлось организующим принципом действительности. В представлении представителя поздней античности каждый бог есть не что иное, как тот или иной тип актуальной бесконечности, то есть все то же число. О.Я. Неверов считает, что эти геммы производились на Ближнем Востоке, а Э.И. Соломоник уточняет - в Александрии, откуда потом экспортировались. По мнению исследователей эти геммы связаны с магией, с гностическими культами.
Изображения на абрасаксах разнообразны и связаны с культами греческих и восточных божеств, с поклонением различным демонам, с астральными, с магическими словами и формулами. Особенно популярным было изображение змееногого демона с головой петуха, со щитом и кнутом в руках (яшмовая гемма Ш - IV вв.). На щите в две строчки «IAW», а на обороте надпись «ABPACAX».
Гностические синкретические культы получили распространение в начале нашей эры и были вызваны широкими межкультурными контактами. А.Ф.Лосев характеризует гностицизм как религиозно-философское учение, в основе которого лежит мистическое учение о знании, достигаемом посредством откровения и тем самым указывающем человеку путь к спасению. Считается (исследователи при этом ссылаются на Иринея), что в формуле «АВРАСАX» закодировано число дне в году. О.Я. Неверов отмечает, что надписи и наборы букв на подобного рода амулетах кажутся порой лишенными смысла.
В мировоззрении поздней античности происходит усиление мистицизма - развиваются старые и появляются новые философско-мистические концепции, среди которых - учение гностиков и Гермеса (Тота) Трисмегиста, которые позднее будут известны как учение Каббалы, специфической концепции (известной и в наши дни). Нами в 1993г. было предложено новую расшифровку магической формулы. Опираясь на оккультную традицию, мы считаем, что в магической формуле «АВРАСАX» зашифровано с помощью оккультных символов фраза-символ: « Синтез Божественной Воли (А) и Высшего Знания (В) Пробуждает большую Духовную Энергию (Р), которая с помощью Воли (А) и под влиянием не всегда разрушающей Судьбы (С), подчиненной Воле (А), может привести к Высшему Благу (X).”.
Такая трактовка мистической формулы позволяет совершенно по иному взглянуть на гемму, на которой такая же надпись, но присутствует еще изображение Венеры и знаков Зодиака. Мы считаем, что присутствие богини отнюдь не относит гемму к любовным амулетам, как считает B.C. Щербакова. Т.В. Кибальчич отмечает, что у египтян каждому знаку Зодиака соответствовал свой камень. Здесь присутствует явная связь между Зодиаком и египетским солнечным годом, что, в свою очередь, является земным выражением Воли и Знания. Венера выступает как богиня, соединяющая Космос. По нашему мнению подобные украшения являлись символами мистико-философского синкретического культа, возникшего в Египте и на основе египетских мистических традиций. Герменевтическое направление философии трактует символ как категорию культуры - всеобъемлющее и собирательное понятие, которое является отражением природного бытия и культурно значимое выражение его. Символы указывают без слов. «Тайное» символа в том, что он - не «закрытое чтение», а ритмичный жест в сторону бытия. Функция символа - это не простое указание на то, чего сейчас нет, скорее этот символ позволяет выявиться налично тому, что в основе своей присутствует постоянно. Считаем, что последователи герменевтического учения использовали амулет как символ - показатель принадлежности к определенному кругу лиц, к определенному тайному религиозному союзу. По мере развития культурных отношений между Херсонесом и Восточным Средиземноморьем в начале нашей эры последователи учения Гермеса появляются и среди жителей Херсонеса, что в свою очередь может косвенно свидетельствовать о сложной мировоззренческой обстановке в городе периода поздней античности.
Особое внимание еще на одну группу амулетов. Речь идет о скарабеях первых веков нашей эры из египетского фаянса. Е.М. Алексеева относит эти амулеты к типам 45, вариант б -скарабеи со сложнорасчлененноыми головой и туловищем (2 экземпляра), на обратной стороне они имеют похожие знаки в виде змеи, обведенные бороздкой (I - П вв.); 48, вариант а - простые жуки (1 скарабей) со сложными знаками (I - П вв.); 50, вариант б -жуки со сложным членением головы и спинки, целиком покрытой бороздками (2 экземпляра I - начала П вв.); 51, вариант б - жуки второй степени сложности без знаков на обратной стороне (1 скарабей I - П вв.). Рассмотрим более подробно изображения-символы на обратной стороне жуков. На одном из скарабеев изображен иероглиф «анх». На большинстве остальных представлены иероглифы змеи. У. Бадж, египтолог и сотрудник Британского музея, отмечает использование формул «хекау» на амулетах Эти «хекау», или «слова власти», были столь необходимы умершему, что в XVI в. до н.э., а возможно, и тысячелетием раньше в «Книгу Мертвых» был введен специальный раздел, с тем, чтобы слова эти пришли к человеку отовсюду, «проворнее гончих и быстрее света». Самих же египетских амулетов исследователь выделяет два типа: с надписями и без надписей.
Анализируя амулеты и формулы на них, указывается, что древние египтяне считали скарабея одним из Глав охраны сердца уже в период Древнего и Среднего царств и отождествляли скарабеоиды с амулетами сердца. Каменное сердце, сделанное из ляпис-лазури или сердолика, остается всего лишь камнем, и хотя при помощи правильно произнесенных молитв оно предотвращает похищение настоящего сердца «теми, кто крадет сердца», но само по себе не обладает достаточной силой, чтобы дать новую жизнь и существование тому, в кого оно помещено. Однако фигурка скарабея или сам жук обладает удивительной силой. Поэтому если сделать из камня скарабея и написать на нем соответствующие «слова власти», то Он и даст умершему новую жизнь и бытие. Более того, скарабей был символом бога Хепера, невидимой силы созидания, которая движет Солнце по небу. Сочетание же скарабея и иероглифа «анх» означает двойное обещание жизни: «анх» - жизнь. Популярность таких амулетов была огромна. Но как отмечает один греческих магических папирусов, даже в период греко-римского владычества, перед надеванием амулетов-скарабеоидов, которые теперь являются не только предметом погребального инвентаря, но и частью костюма живых, совершались определенные торжественные церемонии. Так, в случае «кольца Хора» и «церемонии жука» предписывалось следующее: следует взять чистое льняное полотно, поместить его на щепки оливкового дерева. Сверху положить лист бумаги, а на него - жука. Посередине листа поставить маленькую курильницу с миррой и кифой. Под рукой надо иметь небольшой сосуд из хризолита с мазью из мирры, кифы или кинамона. Кольцо помещалось в сосуд с мазью, ложилось в курильницу. Жука рекомендовалось надеть на золотую нить. Приносились жертвы в виде хлебов и фруктов. Обряд проводился 7, 9, 10, 12, 14, 16, 21, 24, 25 дня месяца. Слова, произносимые во время церемонии, были от имени бога Тота: «Я - Тот, изобретатель и основатель медицины и письменности. Приди ко мне тот, кто под землей, явись предо мной великий дух.». Думаем, что попав в Херсонес, фаянсовые скарабеоиды, играли роль таких же защитных амулетов и были предназначены как для мертвых, так и для живых. А небольшое количество скарабеоидов свидетельствует о сравнительно малом количестве приверженцев подобной атрибутики среди общего числа жителей города.
К области предрассудков в херсонесском костюме можно отнести своеобразную возрастную дифференциацию, которая прослеживается среди материалов раскопок некрополя. Иконография указывает, что серьги являлись парным украшением женщин. Но наряду с этим, при раскопках некрополя были обнаружены детские захоронения с одной серьгой. На основании этого можно предположить, что вторая серьга не сохранилась, но можно также предположить, что дети, независимо от пола, носили одну серьгу. Учитывая, что возраст детей в таких погребениях не превышает 6-7 лет, можно заключить, что таким образом подчеркивалось положение детей, которые в это время находились под опекой своих матерей и, что по достижению определенного возраста, когда происходило дальнейшее раздельное воспитание девочек и мальчиков, дети проходило своеобразный ритуал посвящения в следующую возрастную группу, во время которого мальчики лишались своей серьги, а девочки - получали вторую. Но, к сожалению, подобных данных нет среди иконографического материала. Однако мы имеем единственное косвенное свидетельство Цензорина (Ш в. н.э.), который указывает, что в античное время существовало разделение возрастов, отмечая при этом, что каждый седьмой год был опасен (переломным). И чтобы преодолеть критический возраст, переход из одной возрастной группы в другую (именно о таком сложном переходе в семилетнем возрасте говорит от имени Сократа Платон) могли существовать определенные обряды, которые, на наш взгляд, могли отражаться и в костюме. Думаем, что и обычаи посвящения в различные религиозные общества, например, в общество Митры - одно из наиболее значимых в древнем мире, происходило именно по причине сложности таких переходных лет жизни.
Заметим, что традиция ношения серег женщинами и детьми была, как свидетельствует Библия, издревле известна на Востоке. У Измаильтян серьги носили и взрослые мужчины. Ветхий Завет относит серьги к разряду талисманов.
Таким образом, можно заключить, что мы имеем дело с захоронениями детей до семи лет, которые умерли до перехода в следующую возрастную категорию. Наличие одной серьги в этих погребениях можно рассматривать как своеобразный детский оберег, призванный защитить ребенка от дурного влияния. В исторической науке существуют сведения о наличии ритуала очищения детей у греков и римлян через неделю после их рождения (здесь мы опять сталкиваемся с магическим значением числа семь): им мазали лоб слюной Известно, что семерку наделяли в древности сверхъестественными свойствами.
Символизм ткачества.
Мистическое восприятие окружающей действительности нашло свое отражение и в подходе к ремеслам, связанных с производством того или иного элемента костюма. Справедливо заметил P.M. Шмидт: « Связь работы и идеологии бывает настолько очевидной и тесной, что в представлении людей выполнение обряда есть необходимое условие успешной работы. Особенно отчетливо эта связь обнаруживается на ранних стадиях развития человеческого общества, где религии, вернее магия, непосредственно связана с производством.». Особенно интересно восприятие ткачества. Достаточно вспомнить миф об Арахне, дочери Идмона - красильщика тканей из Колофона. Арахна, возгордясь своим мастерством вышивальщицы и ткачихи, дерзнула вызвать на соревнование саму Афину. Соперничество с богами для смертного пагубно - Арахна И по настоящее время вынуждена все ткать свое полотно, превращенная оскорбленной богиней в паука.
Однако философского осмысления ткачество достигло в связи с восприятием эллинами образов Мойр-Прях: Лахесис («дающая жребий»), Клото («прядущая») и Атропос («неотвратимая»). Дж.Томсон связывает возникновение этого образа богинь с обычаем, по которому старые родственницы, ухаживавшие за детьми, ткали для ребенка одежду к его рождению. Функции этой же одежды первоначально были очень тесно связаны с магией в том смысле, что одежде приписывали какую-то таинственную связь с самой человеческой жизнью. Этими же представлениями объясняется и обычай украшать свое тело магическими знаками, навешиванием различных украшающих предметов: ожерелий, браслетов, колец, которые у греков назывались gnopismata, т.е. «приметы». Такому подходу к ремеслу прядения и ткачества мы находим подтверждение еще у Гомера:
После претерпит он все, что ему непреклонная Участь
С первого дня, как рождался от матери, выпряла с нитью.
Накануне поединка Гектора и Ахилла, Гекуба говорит Приаму:
В храмине сидя; такую, знать долю суровая Парка
Выпряла нашему сыну...
Документы минойско-микенской цивилизации свидетельствуют об исключительной важности овцеводства и шерсти в хозяйстве того времени. Об овцах и шерсти содержат упоминание более 800 кносских табличек линейного письма Б. В Пилосе же большое значение придавалось льну и льняной ткани.
С мотивами судьбы в греческой литературе связаны образы связывания, сковывания, с образом пут, оков, которые судьба или боги накладывают на человека. Подобные мотивы уже известны в творчестве Гомера. Исследователи полагают, что это «сковывание» - буквальное описание действительного процесса, способ накладывания уз судьбы богами на смертных. Это религиозная вера, а не метафора. Суть же этой веры состоит в том, что судьба в различных ее формах есть веревка или узы, наложенные на человека свыше. И именно эту веревку прядут Мойры. Подобные представления о веревке, которая прядется Судьбой, о путах, о ткани были характерны, как отмечается в научной литературе, для различных индоевропейских народов. Связывается это с общностью культурных традиций, и, следовательно, с общностью их корней, которые уходят в глубокую древность. С образом веревки, нити или пут связаны образы веревки-амулета, первоначально обвязанной вокруг шеи, руки или поясницы. Она избавляет или предохраняет от вредного влияния пут Судьбы. В.П. Горан связывает с такими представлениями головную повязку нимфы Левкотеи, сила которой не позволяла Одиссею утонуть или волшебный пояс Афродиты.
По мнению В.П. Горана, анализирующего образы Прях в различных культурах древности, магические функции шерсти перекликаются с магическими функциями волос. О значении Мойр в мировоззрении греков Причерноморья свидетельствуют эпиграфические и иконографические источники.
Волосы и борода.
В древнегреческой культурной традиции сохранились следы представлений о чудесной связи жизненных сил человека, даже самой его жизни, с его волосами. Волосы как искупительная или посвятительная жертва фигурируют у Софокла:
... Она ж его убила
И как врагу поруганному, руки
Отсекла, и затем, чтоб скверну смыть,
Живую кровь, пятнавшую секиру,
О голову убитого обтерла!
Так и теперь она твоей услугой
С себя стереть клеймо убийства мнит.
Нет, так нельзя. Все это брось, отцу же
Волос своих прядь крайнюю отрежь,
Да от меня прибавь - убогий дар...
Мой скромный пояс, да волос кольцо...
Волосы остригались также во время траура. Сохранились сведения Геродота о своеобразном ритуале инициации, который проходили девушки на Делосе. Во время прохождения обряда девушки стригли себе волосы. Далее «отец истории» указывает еще на один делосский обычай, связанный с отрезанием локона волос девушками накануне свадьбы и жертвовании его в храм Артемиды. По нашему мнению, обряд символизирует прощание с девичеством. В связи с этим интересная символическая иконография херсонесской Девы, представляющая богиню с короткими волосами. Судя по нумизматическим данным, внешность богини сохраняется на протяжении длительного времени: прическа на основе коротких волос встречается на монетах сериях около второй четверти IV в. до н.э., около 370 - 364гг. до н.э., 355 г. до н.э. и по начало П в. н.э.. В данном случае такая прическа Девы - символ вечной девственности, что дополняется и другими элементами ее костюма, например, - одеждой.
Отношение к волосам нашло свое отражение и в «Соннике» Артемидора: по представлениям того времени, волосы символизируют жизненные трудности. Отрезать волосы - начать жизнь с чистого листа. Видеть во сне длинные волосы особенно хорошо женщине, на благо также мудрецу, жрецу, предсказателю, актерам, царю, архонту. Одним носить длинные волосы велит обычай, а другим - род занятий. Частичное облысение - к насмешкам и неудачи. Такой подход к волосам как к символу не противоречит восприятию волос древнегреческой культурой как символа Мойр-Прях.
Не обошли бытовые суеверия и седину. Светоний повествует о пророчестве, которое свершилось в отношении Гальбы: «когда он явился в провинцию и приносил жертвы..., то у мальчика-служителя..., все волосы вдруг стали седыми... увидели в этом знак смены правителей, будто за молодым придет старик, т.е. за Нероном Гальба».
Известен и обряд, который символизировал переход от юности ко взрослой жизни:
Западный кончив поход и с военной добычей достигнув
Скал италийских, Марцелл выбрил впервые свою
Русую бороду. Так его, видно, хотела отчизна –
Отроком в свет отпустить, мужем обратно принять.
Нерон также прошел через этот обряд. Происходило это около 19 лет.
Одежда.
Анализируя особенности античных мистерий, В. И. Исаева отмечает связь между непосредственно религиозными действиями и ритуальной одеждой, которая подвергалась строгой регламентации. Исследовательница прослеживает связь между ритуалом Элевсинских мистерий и одеждой, в которую был одет гиерофант. Его одежда была пурпурной. Древние греки связывали цвет пурпура не только с праздничной одеждой. Он также ассоциировался со смертью. Одежда, в которую были одеты посвящаемые в мистерии, считалась чудодейственной. Как отмечается В.И. Исаевой, такую одежу старались максимально использовать: носить до полного ее разрушения, делая из нее детские пеленки, приносили в жертву в храмы, одевали умерших.
Сведения о почитании в Северном Причерноморье Деметры свидетельствуют о принятии и культа божества, его символизма жителями Северного Причерноморья. По мнению М.М. Кобылиной, А.В. Шевченко и Т.И. Костромичевой культ Деметры был перенесен в Херсонес пересенцами из Гераклеи Понтийской и существовал здесь в окончательно сложившемся виде. Считается, что мистерии оформляли и санкционировали систему общественных взглядов и представлений. Они воспринимались как элемент государственной идеологии и находились под жестким контролем полисной администрации. Поэтому нам трудно предположить, что в Херсонесе могло быть другое, не характерное для греческого мировосприятия, отношение к ритуальному костюму таинств, посвященных Деметре.
Символической была одежда и главного божества Херсонеса - Девы. На подавляющем большинстве монет Дева одета в короткий хитон. Однако уже на серии монет конца I в. до н.э. богиня одета в длинный хитон. Начиная с этого времени на херсонесских монетах преобладает такая иконографическая трактовка образа Девы. Исследователи связывают такие изменения с влиянием на Херсонесский культ культа фракийской Артемиды-Бендиды: такие изменения вида одежды прослеживаются и на херсонесской скульптуре. Думаем, что в такой иконографии образа божества можно усмотреть переход от богини-девушки к богине-женщине: отроческое начало охотницы уступило место производящим силам природы.
Как видим из сообщения Иосифа Флавия, в символическом декоре иерусалимского храма немаловажную роль играли и ткани: «Этот занавес должен был случить символом вселенной: шарлах обозначать огонь, виссон - землю, гиацинт - воздух, а пурпур - море; два из них - по сходству цвета, а два - виссон и пурпур - по происхождению, ибо виссон происходить из земли, а пурпур из моря. Шитье на занавесе представляло вид всего неба, за исключением знаков зодиака.». Одежда первосвященника также была пронизана символизмом: «У жертвенника и в храме служили только чистые и безупречные священники, одетые в виссон... С ними всходил первосвященник, но не всякий раз, а только по субботам, новолуниям, годичным праздникам и если совершалось какое-нибудь всенародное празднество. Он совершал священную службу в поясе, прикрывавшим тело от чресел до голеней, в льняной нижней одежде и гиацинтово-голубой, достигавшей ног, обхватывавшей все тело, верхней одежде, обшитой кистями. К кистям привешены были золотые колокольчики с гранитными яблоками попеременно: первые как эмблема грома, вторые - молнии. Повязка, прикрепляющая верхнюю одежду к груди, представляла пеструю ткань из 5 полос: золота, пурпура, шарлаха, виссона и гиацинта - тех самых тканей, из которых, как выше было сказано, были сотканы занавесы храма. Поверх этого он носил еще наплечное одеяние, вышитое из тех же цветных тканей с Преобладанием золота. Покрой этого облачения походил на панцирь, две золотые застежки скрепляли его, и в эти золотые застежки были вправлены красивейшие и величайшие сардониксы, на которых вырезаны были имена колен народа. На другой стороне свешивались 12 других камней 4 рядами, по 3 в каждом: карнеол, топаз и смарагд, карбункул, яспис и сапфир, агат, аметист янтарь, оникс, берилл и хризолит. На каждом из этих камней стояло одно из названий колен. Голову покрывала тиара, сотканная из виссона и гиацинтово-голубой материи; ее обвивала кругом золотая диадема надписанными священными буквами. Это были 4 гласных...». Эти свидетельства подтверждают важность тканей как символического декора в том или ином культе. Можно предположить, что такая картина могла существовать и в херсонесских храмах, но чтобы подтвердить или опровергнуть подобное предположение отсутствуют, необходимы факты.
Роль мистического символизма в костюме.
Херсонесский костюм, будучи по своей сути политиповым, впитывал и приспосабливал к себе различные элементы негреческого происхождения, причем отбирая только те элементы (ткани, декор, отдельные составляющие костюма), которые не противоречили его принципам и не нарушали структуры костюма в целом. Такой подход к формированию собственных костюмов был характерен, судя по всему, для многих народов древности. Тацит сообщая о миссии Агриколы в Британию, указывает, что в результате его миротворческой деятельности у британцев «... последовало и желание одеться по-нашему, и многие облеклись в тогу.». По нашему мнению, существенные изменения в стиле херсонесского костюма произошли не с варварским влиянием, а с включением Херсонеса в орбиту римской политики. Особенно это проявилось в мужском костюме, который более консервативный, чем женский. И эти изменения были настолько существенные, что даже смогли повлиять на моду города, тогда как о варварском (скифском или сарматском) влиянии мы больше говорим предположительно, не исключая окончательно такой возможности.
Защищая человека от более суровых природных условий, костюм продолжал сохранять общегреческий декор и связанные с ним мировоззренческие концепции.
В костюме нашли отражение символы религиозных культов и бытовой магии, которые не только свидетельствовали о принадлежности их владельцев к тому или иному религиозному направлению. В последнее время усиливается интерес к социальной психологии древнего мира. Свидетельством этого является конференция, проведенная Институтом Всеобщей истории РАН в 1992 году. Один из докладов этой конференции был посвящен изучению мифологического сознания с позиции нейробиологии. А.А. Прохоров связывает мифологическое сознание, как попытку человека осознать мир и придать ему связную законченную форму, с религиозным сознанием, как стремлением воздействовать на мир с помощью иррациональных методов. Исследователь рассматривает религиозные ритуалы как своеобразную систему стрессовых «тренировок», направленных на примирение реальной окружающей действительности и эмоционального восприятия человеком этой действительности. Все ритуалы строились следующим образом: неупорядоченность, хаос и ужас в первой части ритуала и победа мироустройства, радости и ликования - во второй. Думаем, что не только сакральные тексты выполняли роль антистрессора - для обычного человека, стремящегося примирить себя с непонятным ему миром создать для себя ситуацию «усвоенной защищенности» (по А.А. Прохорову ситуация, которая замещает последнюю фазу стресса - «усвоенную беспомощность» или фазу истощения) такую роль могли выполнять и различного рода атрибутивные символы, например, амулеты. В первых веках нашей эры отмечается сложная религиозная обстановка. Вызвана она, по нашему мнению, не только развитием культурных взаимоотношений, но и стремлением получить уверенность в «завтрашнем дне»: начало нашей эры для всего античного мира ознаменовалось серьезными социально-политическими потрясениями, которые не обошли и Херсонес. Боспорская зависимость и борьба с ней, римско-боспорская война и проникновение сарматов, включение города в состав римской провинции, кризис рабовладельческого способа производства и изменение сословно-классовой структуры населения Херсонеса (эксплуатируемый класс возрос за счет увеличения в производстве удельного веса лиц, которые подвергались арендной эксплуатации и эксплуатации типа колоната) - все это болезненно отражалось на социальной психологии херсонесского общества. В результате возникла необходимость в поиске дополнительной защиты. И, как результат, широкое распространение синкретических культов. Именно надежда звучи т в посвятите ль ных богам надписях: «(Да будет) милостив ко мне бог или «(Да будет) милостива ко мне судьба». Правда, сама исследовательница связывает такие надписи-формулы с заупокойным культом, но это вовсе не исключает надежду.
Таким образом, амулеты и талисманы являются не только формой выражения бытовой морали и бытового мировоззрения херсонеситов как символа античной культуры в целом. Они являются еще и своеобразными атрибутами херсонесской социальной психологии, предрассудками спасающими человека от непонятного в окружающем его мире
Однако предрассудок, как отмечает Х.Г. Гадамер, вовсе не означает неверного суждения. В понятии «предрассудок» заложена возможность как позитивной, так и негативной оценки. И далее выделяет два вида предрассудков: покоящихся на человеческом авторитете и ложные, вызванные чрезмерной поспешностью отдельного человека. Последние играли для отдельного человека большую роль, поэтому в период поздней античности появляется множество разнообразных амулетов и талисманов, которые становились частью костюма древнего населения Херсонеса.