Народный костюм Пензенской губернии: о народном костюме
Во все времена народный костюм был обращен к человеку, к его повседневной жизни и потому "грел" — во всех смыслах этого слова. Главное в народной одежде — ее всеобъемлющий демократизм, разумная функциональность каждого элемента, ясная логика форм и конструкций, а эти принципы всегда жизненны. Формы и конструкции народной одежды напрямую зависели от ее назначения и материалов, их пластических свойств, фактуры, цвета, рисунка. Никаких излишеств, даже раскрой применялся так называемый "безостатковый", используя ткань цельными полотнищами. И что особо необходимо подчеркнуть, на всем печать высокого вкуса.
Когда говорят о темноте и невежестве крестьян царской России, многие верят, что так оно и было на самом деле. Да и откуда, мол, взяться полету мысли и высокому вкусу у простых людей, в массе своей необразованных, темных, ленивых. Конечно, не в каждом селении рождались Ломоносовы, поэты и художники, подобные Тарасу Шевченко, и великие актеры, под стать крепостному Михаилу Щепкину. Но в каждом селении непременно были свои мастера, изобретатели-кулибины, музыканты, чудо-плотники, каменщики, кузнецы, кого земляки за Богом данные способности любовно величали "золотых дел мастера".
Назовем лишь малую толику таких дел: резные наличники крестьянских изб, расписные коромысла, дуги, прялки… Гончарная работа — горшки, кринки, свистульки, игрушки. А танцы! Озорные и целомудренные игры, хороводы. А сказки, поговорки, загадки, приучавшие человека смолоду к сознанию того, что мир бесконечно загадочен. Он имеет тайну. Имеет Высшую правду и Высший суд. Нагляднее всего это присутствовало в церквах, которые были в каждом селе и которые сами по себе уже являлись образцом красоты и гармонии при органичном слиянии рукотворного строения с природой, взволнованной и зачарованной торжественностью колокольного звона.
Горящие свечи, запах ладана и благовоний, одежда священника, на стенах образы ангелов и святых с беспредельной заступнической жалостью к нам, грешникам, во взоре. Вселенское величие Христа и Богоматери, необъяснимым образом постигнутое и переданное красками неизвестных живописцев из народа.
Смею утверждать, что именно в храмах богомольные крестьяне и крестьянки интуитивно постигали азбуку пластического и живописного выражения духовного мира. Семь дней творения — семь цветов. Белый — божественный — храмы на Руси испокон белые, равно как и Божьи праведники. Красный цвет — любовь, огонь, жертвенность. Голубой — цвет Духа Святого, небесной чистоты, непорочности. Зеленый — живоначальный, черный — ад, греховная бездна. Золотой — цвет Солнца, нетленности жизни, правды.
Лаконизм духовной палитры напрямую коснулся народного костюма. Об этом свидетельствовал известный пензенский художник Виктор Васильевич Непьянов, работая над последней своей картиной — многометровым, густонаселенным полотном из истории пугачевского бунта. Массу времени отдавал художник изучению мужской и женской русской, мордовской, татарской и чувашской одежды ради того, чтобы одеяния героев его живописного произведения соответствовало исторической правде. Рисуя крестьянскую одежду в музеях с натуры, живописец старался прочувствовать, понять и выявить все богатство народного костюма: пластику его формы, красоту пропорций, динамику ритмов, особенности национального колорита, многообразие фактур и, конечно же, декоративное убранство народного костюма, которое придавало всему ансамблю неповторимое звучание.
В.А.Сидоренко