Орнаменты и узоры татар
Поскольку сами византийские обшлага не дошли до нашего времени, а известно, что поручи русского священства, существующие и в наше время, не изменили свой внешний вид с тех пор, как были переняты с костюма византийских епископов (не считая качества нитей и, следовательно, тканей), то сравнивать крымско-татарские женские "къапакъ" XIX в. мы будем с поручами XVII в. (Манушина, 1983, 126-128), так как это самые ранние образцы, дошедшие до наших дней.
На фото справа:
5. Обшлаг женского платья. Крым, р-н Бахчисарая. Конец XIX - начало XX в.
6. Девичий шарф. Крым, р-н Бахчисарая. Вторая половина XIX в.
7. Шапочка женская. Крым, г. Бахчисарай. Конец XIX в.
8. Платок жениха. Крым, р-н Бахчисарая. Начало XX в.
9. Свадебный пояс жениха. Крым, р-н Бахчисарая. Вторая половина XIX в.
10. Подвязки жениха. Крым, р-н Бахчисарая. Конец XIX в.
Общие характеристики для поручей и "къапакъ" следующие:
1) и те и другие шились из дорогих тканей (чаще бархат, реже атлас);
2) имели в основном форму трапеции (поручи все, а "къапакъ" преимущественно);
3) гамма цветов тканей, из которых они шились, была ограничена. В основном превалировал темно-вишневый цвет;
4) имели плотную бумажную прокладку, помогавшую жестко облегать запястье;
5) подкладка обычно бывала шелковая;
6) расшивались золотными нитями, дробницами, канителью, жемчугом;
7) характерна центрическая композиция узора;
8) узор растительный, в центре него на поручах вышивался крест, иногда опирающийся на стилизованную корону, а "къапакъ" украшался вазоном с цветами (тоже стилизованным);
9) одинаковая техника шитья ("прикреп" и "высокое шитье золотом");
10) края на поручах всегда, а на "къапакъ" часто, окаймлялись со всех сторон шнурком из золотных нитей.
Интересно, что мотив узора на "къапакъ" (часто встречающийся и на других вышивках крымских татар, выполненных с использованием золотных нитей) - вазон с цветами (или иначе "процветший куст"), обычно имеет или семь цветков, или столько же стеблей, причем один стебель всегда расположен в центре, а три по бокам. Один из вариантов названия такого рода узора на крымско-татарском языке - "чирахлы", и происходит от "чирах", что в переводе означает - "свеча" или "светильник" (Афанасьева, б.г., б.с.).
И сам характер узора и его название невольно заставляют провести аналогию с "семисвечником", всегда являвшимся атрибутом православного богослужения, пришедшим в христианство из ветхозаветной Церкви, где он представлял собой светильник в виде цветущего куста с семью ветвями - одна в центре и три по бокам. Каждая ветвь завершалась тремя цветками (Библия, 1983, 79). В Новый Завет семисвечник перешел в том же виде и стал атрибутом христианского богослужения (Библия, 1983, 1317). Связь с греческой культурой подчеркивают и известные нам вышитые греческие пояса XVIII-XIX вв., ткани, узоры, цвета и техника шитья на которых лишний раз подтверждают исторические данные о том, что в формировании прибрежной группы крымско-татарского этноса большую роль сыграли греки (Gombos, 1982, П. 37).
Что же касается образцов именно тканого геометрического орнамента, встре[67]чаемого у крымских татар на таких деталях одежды, как шарфы и пояса, то они в основном представляют собой солярные и обереговые знаки, стилизованные изображения животных, растений, предметов быта, родовые знаки и т.д. Такие же знаки мы находим и на предметах прикладного искусства у многих народов, часто, казалось бы, не имеющих ничего общего с рассматриваемой нами культурой.
Эти знаки иногда имеют одно и то же значение, а иногда совершенно разное. Так, например, восьмиугольник определенного контура с квадратом или ромбом в центре обозначает звезду не только у крымских татар (ГМВ, № 2993ш), но и у русских (Моисеенко, 1978, ил. 70), армян (Давтян, 1972, ил. CXVI, № 2), болгар (Митрева, 1982, 51). В Средней Азии - у определенных групп арабов, узбеков, киргизов, туркмен и у других народов разных территориальных групп (Мошкова, 1970; Табл. XVIII - 1-8). Самые ранние для нас узоры, идентичные тем, которые мы встречаем на тканях алуштинской группы и более широко - группы горно-прибрежных татар, мы можем увидеть на расписных глиняных чашах из Кара-депе (территория Туркмении), относящихся к III тыс. до н.э. (Пугаченкова, 1967, ил. 1). Те же узоры, но относящиеся уже к гораздо более позднему времени - XVIII-XIX вв., мы видим на ковровых изделиях той же Туркмении и вообще по всей Средней Азии, а также в Закавказье, Турции. По мнению Б.А. Куфтина, такая повторяемость говорит о том, что эти узоры бытовали в Крыму еще до появления монгол (Куфтин, 1992, 249).
По особенностям техники ткачества, колористической гамме и характеру узоров мы можем провести очень много аналогий между узорным ткачеством крымских татар и народов, принадлежащих к финно-угорской группе, - у финнов (Бернотене, 1974), у народов Прибалтики (Историко-этнографический атлас..., 1986), у мордвы (Мартьянов, 1991), удмуртов (Котова, 1987), коми (Грибова, 1980), а также у очень тесно связанных с ними территориально и исторически тюркских этносов - чувашей (Трофимов, 1976), башкир (Руденко, 1955) и казанских татар (Воробьев, 1930).
Н.И. Воробьев, исследовавший проблемы формирования декоративно-прикладного искусства казанских татар, считал, что интересующие нас типы узоров, так же, как и техника их выполнения, заимствованы тюркскими народами у угро-финнов, и уже тюрки внесли в эти узоры большую многоцветность, определенные излюбленные сочетания цветов, явную стилизацию растительного орнамента и свои вариации в материале и технике исполнения (Там же, 279-282).
Рассматривая геометрический орнамент на предметах быта и особенно на тканях у народов балканской группы, мы видим те же элементы, что и у финно-угорских и тюркских этнических групп, так же, как и у соседствующих с ними славян, т.е. те же финно-угорские элементы мы встречаем и на образцах узорного ткачества белорусов, у русского населения таких губерний, как Вологодская, Смоленская, Тамбовская, Рязанская и другие, в которых преобладают те или иные элементы уже известного нам орнамента. Эти же мотивы мы можем встретить и в болгарском прикладном искусстве, и в узорах, вывязанных на современных итальянских покрывалах, а одно из встреченных нами румынских головных покрывал "марама" и по характеру узора, и по его расположению, не говоря уже о самом названии, очень напоминает крымскотатарские образцы района Ялты.
Нам кажется, мнение Г.С. Масловой, считавшей, что в качестве посредников в передаче восточных элементов в восточноевропейскую вышивку (и не только вышивку) немалую роль сыграли булгары, подтверждается множеством примеров (Маслова, 1978, 195).